Брестский курьер

На прошлой неделе Александр Лукашенко стал героем нового политического скандала. Выступая в Орше перед местными ткачихами, он неожиданно для многих отошел от проблем провинциальной жизни и ударился в межгосударственные отношения: что будет, если завтра Беларусь откажется от своих денег и перейдет на другую валюту — российский рубль?
Картины, которые рисовались в президентском воображении, были исключительно из разряда финансовых страшилок. По словам Лукашенко, введение российского рубля в качестве единого платежного средства — это фактическое объединение с Россией, угрожающее суверенитету и независимости Беларуси. «Ведь может оказаться так, — нагнетал страсти Александр Григорьевич, — что мы пойдем на валюту другого государства, деньги будут там печататься, и мы оттуда будем их получать. Но это уже не я и не вы, и не правительство будет основные вопросы решать. Эти вопросы будут решать другие... 1/1 тогда что, опять, как в советские времена, на коленях ползать там где-то в российском Центробанке и просить на зарплату деньги?»
Понятно, что «батька» еще ни перед кем на коленях не ползал, и его трудно представить в такой позе. Но позволительно спросить: а кто, если не он, громче всех в Беларуси ратовал за российский рубль? Кто, если не Лукашенко, клятвенно обещал перейти на единую валюту, ссылалась на договор о создании Союзного государства? А тот договор, кстати, опять же подписывал он, Лукашенко...
И тогда, и теперь на слуху— популистские ссылки на «мнение народа». Хотя в Орше, если судить по телерепортажу, электорат вообще безмолвствовал, взирая на своего лидера. Тот сам задавал вопросы: «Вы зато, чтобы у нас российский рубль был платежным средством или против?» И сам же отвечал: «Против, да? Вот, видите, я не зря у вас спросил... Население уже разобралось... Знаете, пусть послабее наша валюта, но это — свое».
Удивительные политические кульбиты проделывает в последнее время белорусский президент. Вспомните, как на недавней пресс-конференции, устроенной специально для российских журналистов, Александр Григорьевич буквально изливал душу, демонстрируя свою любовь к восточному соседу. «Моя Россия, мои россияне, наш общий дом...» А сегодня из его уст звучит совершенно иное: российский рубль—это «чужая валюта», из-за которой «мы можем оказаться в роли второстепенного государства».
Столь странное шараханье и непоследовательность во взглядах свидетельствуют об одном — глубоком цейтноте, в котором оказался Лукашенко. Слишком долго он почивал на лаврах главного интегратора. Теперь же, когда от слов пора переходить к делу, когда объединительный процесс может обрести реальные финансово-экономические очертания — это как раз и страшит Александра Григорьевича. Куда только подевался весь его интеграционный пафос! Наоборот, в штыки воспринято предложение Путина о том, чтобы в ближайшее время подписать соглашение о единой денежной валюте Союзного государства. А разве российский президент предложил нечто такое, что выходит за рамки предварительных договоренностей? Худо-бедно, но накануне в Москве была завершена совместная работа над многострадальным проектом об использовании рубля РФ в качестве законного платежного средства на территории Беларуси. Более того, премьер-министр Михаил Касьянов заявил, что совсем скоро—18 сентября — президенты России, Украины, Беларуси и
Казахстана подпишут соглашение о создании единого экономического пространства. Интересно, как себя будет чувствовать на этой встрече Александр Лукашенко? Решится ли поставить свою подпись вместе с Путиным под новым документом? Ведь отвергая российский рубль, он фактически загоняет себя в угол: как можно говорить о едином экономическом пространстве, если по-прежнему сохраняются барьеры между экономиками Беларуси и России? Что же это за Союз, в котором постоянно идут разборки насчет «мух и котлет»?
Сегодня, пожалуй, только неискушенная публика способна еще верить в искренность политических деклараций. На самом деле, как считают некоторые аналитики, у Лукашенко свои интересы, которые далеко не всегда совпадают с тем, что он декларирует с трибуны. И вся его политика интеграции с Россией, строительства общесоюзного дома — это не более чем «райские кущи», скрывающие личные амбиции. На российский престол он уже не рассчитывает, но и не хочет ни на йоту поступаться собственной властью в синеокой республике.
А что такое общая валюта? Это, в конечном счете, ослабление и утрата безраздельных властных полномочий, усиление российского влияния на экономику Беларуси. «Если переходить на общую валюту, надо открывать белорусский бюджет, — считает заведующий отделом Беларуси в Институте стран СНГ Александр Фадеев. — Кроме того, Национальный банк РБ находится под полным контролем президента. А Лукашенко сейчас не готов к тому, что его власть будет ограничена».
Будет ли готов завтра или послезавтра? Вряд ли. Скорее всего, по мнению того же эксперта, под любым предлогом Беларусь будет уходить от подписания соглашения о введении на своей территории российского рубля.
Ранее Александр Григорьевич уже успешно похоронил совместную приватизацию «Белтрансгаза», не пустил в Беларусь российскую «Балтику», отказался, несмотря на обещания, от безналичного варианта общей валюты... Однако Кремль уже устал от бесконечного политического торга. Ему нужна ясность в финансах Союзного государства. Об этом Владимир Путин выразился предельно доходчиво: пора решать или так, или иначе...
Эмоционально апеллируя к народу и призывая его держаться за свой белорусский рубль, Александр Григорьевич тоже не оставил никаких сомнений относительно своей позиции. В Орше он уподобился известной унтер-офицерской вдове, которой довелось самой себя высечь. «Пораскинув мозгами», президент Беларуси теперь поворачивает интеграционные оглобли в обратном направлении. И вполне очевидно, что никакой единой валюты с 1 января 2005 года у нас не будет. Просто вступит в силу другое соглашение, которое, как сообщают российские СМИ, уже готовится в кремлевских кабинетах. По нему стабилизационные кредиты, выданные Россией на поддержку национальной валюты, станут государственным долгом Беларуси. А это десятки миллионов долларов, которые надлежит вернуть, если по белорусско-российскому Союзу заиграет траурный марш. Первая его репетиция в Орше уже состоялась...