|
Еще летом во всех вузах республики получили рекомендательное письмо из Министерства образования. Но то, что было лишь рекомендовано, на местах восприняли однозначно — как официальное указание, подлежащее обязательному исполнению. А рекомендовалось нечто новое, доселе не практиковавшееся в вузовской жизни — поголовная аттестация профессорско-преподавательских кадров.
Весь сентябрь-октябрь в Брестском госуниверситете имени А.С.Пушкина впервые полыхала экзаменационная горячка. Не для студентов, а для тех, чьи лекции изо дня в день они слушали, кому сдавали зачеты и писали курсовые. Внешне это выглядело даже странновато: убеленные сединами профессора и доценты, не говоря уже о более молодых коллегах, толклись на кафедрах или в деканате, волнуясь и обсуждая механизм предстоящей аттестации.
А механизм определяла администрация и совет университета. Ректором был издан приказ о создании аттестационных комиссий, утвержден их персональный состав и, наконец, увидело свет положение об аттестации, где по пунктам расписывался порядок ее прохождения. Положение быстро растиражировали по факультетам и кафедрам, а их руководители засели писать характеристики на своих преподавателей. Ну чем на внутривузовский экзамен на профпригодность научных кадров?
— Сама аттестация проходила в форме собеседования, — говорит ректор Мечислав Чесновский. — Когда мы подвели итоги, обсудили их на ученом совете университета, то пришли к выводу: аттестация позволила не только оценить каждого преподавателя, его научный и педагогический потенциал, но и высветить наиболее типичные резервы, недостатки в работе преподавательского состава, а также в работе кафедр, факультетов.
Выясняется, что через аттестационное сито прошло более 550 человек. По словам Мечислава Эдвардовича, было три уровня оценок — «аттестовать», «аттестовать с условием улучшения работы», «не аттестовать». Каковы же результаты? Большинство получило первую оценку, вторую, т.е. «аттестовать с условием», — 101 человек, а 6 — не смогли преодолеть аттестационный барьер. Что помешало? Почему так случилось?
— Комментировать не буду, — дипломатично заметил Чесновский. — Поскольку это результат тайного голосования, мне не хотелось бы выносить на страницы газеты чьи-то персоналии, их аттестационные анкеты.
Что ж, ректора нетрудно понять. Любое неосторожное слово может бросить тень на доброе имя университета, его авторитет. Но даже если не упоминать о персональных «неудах», то разве более сотни оценок, выставленных «с условием», — это ли свидетельствует о благополучии в университетских стенах? По сути, каждый пятый преподаватель, говоря по-простому, получил взбучку на аттестационных комиссиях. Поставлены под сомнение уровень профессиональной квалификации, способность к научному росту, педагогическим новациям...
Собственно, Мечислав Чесновский не отрицает своей озабоченности по этому поводу. По его признанию, в университете образовался «целый социально-педагогический слой» — старших преподавателей, которые обучались в аспирантуре, но диссертации не защитили и кандидатами наук так и не стали. Кроме того, некоторые коллеги с опаской смотрят на новейшие образовательные технологии. Не работают индивидуально со студентами, не перестраивают учебный процесс, чтобы их подопечные больше занимались самостоятельно. Все это, по мнению ректора, к сожалению, бытует в региональном вузе, но пора изживать старые традиции.
Правильные вроде слова, верные суждения. О чем тут спорить? Не о чем! Если бы... Если бы за процессом аттестации не угадывались и другие явления, сокрытые от посторонних глаз и вызывающие немало пересудов под университетской крышей. Впрочем, и за ее пределами тоже.
— А вы слышали? Не аттестован декан одного из факультетов...
— А еще «завалили» доцента кафедры философии... Человек двадцать пять лет отработал, никогда «черных шаров» не имел, а тут словно сговорились...
С Анатолием Левковичем, кандидатом философских наук и тем самым доцентом, мы встретились уже после того, как он дважды побывал на аттестационных комиссиях. И оба раза с минусовым результатом. Как проходила аттестация — давайте послушаем из его уст:
— На комиссию меня пригласили последним. И, видимо, не случайно. Сначала зачитали характеристику, подготовленную руководством кафедры философии. Моя характеристика была положительная. А затем посыпались вопросы: не занимаюсь ли я партийной работой в стенах университета? Не пропагандирую ли свои идеи во время лекций? Отчего немало студентов помогает брестским социал-демократам? Каким образом агитирую людей в партию? Странно все это было слышать. И я спросил: что тут обсуждается — моя партийная работа или научно-педагогическая? В общем, аттестационный фарс закончился, когда четверо членов комиссии проголосовали «не аттестовать», а трое — «аттестовать с условием».
На заседание другой, более высокого ранга комиссии, которую возглавлял сам ректор университета, Анатолий Левкович пришел с апелляцией. Он писал, что категорически не согласен с необъективной и необоснованной оценкой его работы. И что же? Атмосфера, царившая при рассмотрении апелляции, мало чем отличалась от предыдущего аттестационного «ристалища». Правда, университетское начальство все-таки попеняло доценту на то, что маловато за последние годы выходит из-под его пера научных трудов. Но стоило вспомнить о его публицистических статьях, как разразилась гроза — разве допустимо, чтобы преподаватель госвуза столь критично относился к существующей власти? Вердикт ректорской комиссии был предсказуем — не аттестовать!
— Получается, доценту аукнулись его взгляды, вышла боком политика? — напрямую спросил я у ректора.
— Никакой политики! Вы заблуждаетесь...
Хотелось бы так думать. Однако мешают «крылатые» слова президента, сказанные им еще весной на известном идеологическом совещании. Тогда, обращаясь к «свядомым», Александр Григорьевич посоветовал «писать заявления и тихонько уходить». Потому что, «если ты не воспринимаешь идеи, которые декларируются властью и президентом, не иди работать в государственный вуз». Нужны ли тут комментарии? И разве аттестационная кампания — не повод, чтобы завернуть потуже идеологические гайки, убрать из сферы образования тех преподавателей, которые позволяют себе заниматься общественно-политической деятельностью? Пусть даже и вне студенческих аудиторий.
Сегодня кандидат философских наук Анатолий Иосифович Левкович, он же — лидер брестских социал-демократов, на своеобразном крючке у университетского начальства. Он обивает служебные пороги, чтобы получить на руки протоколы аттестационных комиссий и оспорить их в судебном порядке. Ему беспричинно отказывают, ссылаясь на то, что это, мол, не предусмотрено положением об аттестации. Но каким правовым актом предусмотрена сама аттестация? Министерской рекомендацией? Юристы, которые уже знают о коллизиях, возникших в университете, говорят об уязвимости всей этой аттестационной заварухи, если руководствоваться буквой закона.
До сих пор в вузовской жизни существует практика, которую никто не отменял: на преподавательскую работу принимают по конкурсу; соискатели представляют свои научные труды, и в результате тайного голосования определяется тот, кто наиболее достоин и профессионально подготовлен. Обычно с каждым преподавателем, прошедшим по конкурсу, заключается пятилетний контракт. Наверняка есть такие контракты у тех, кто теперь по каким-то причинам не аттестован. У того же доцента Левковича, например, впереди еще два года до истечения законного контрактного срока. Но вдруг, как снег на голову, свалились некие аттестационные комиссии и началась сомнительная по своему правовому статусу перепроверка научных кадров. В том числе и на предмет их политической благонадежности.
Правда, ректор университета Мечислав Чесновский уверяет, что никто из неаттестованных преподавателей ни сегодня, ни завтра уволен не будет. С каждым заключат новый контракт о работе до конца текущего учебного года. А дальше?
— Постараемся действовать таким образом, чтобы не нарушать трудовое законодательство, — довольно туманно объясняет Мечислав Эдвардович.
Между тем в самом университете, на факультетах и кафедрах по-прежнему не утихают разговоры о прошедшей «прополке» кадров. Разноголосица мнений, сумятица чувств и личных отношений в коллективе. Весьма критично оценивает то, что случилось, профессор исторического факультета, доктор философских наук Иван Иванович Акинчиц:
— Я считаю, что аттестация должна была идти по трем основным критериям: учебно-педагогическая, научно-исследовательская и воспитательная работа со студентами. Затем суммарно определять, сколько баллов набрал тот или иной преподаватель. У нас же никакой балльной системы не было. И поэтому оценка субъективная и произвольная, т.е. она выставлялась на основе личных симпатий или антипатий членов комиссий по отношению к преподавателям, которые подлежали аттестации.
Оказывается, даже ему, профессору Акинчицу, чьи лекции признавались лучшими в университете, на комиссии постарались подпортить реноме. Кое-кто взял да и проголосовал, чтобы доктора наук «аттестовать с условием». Благо, решение не прошло. Вспомнили, что за последние годы Иван Иванович издал две монографии, опубликовал более трех десятков научных статей...
— А люди, которые меньше сделали в науке, хуже читают лекции, — им, выходит, совершенствоваться не надо? Вот наглядный субъективизм и произвол! Вот корень зла, если говорить об аттестации в нашем университете! — Иван Иванович не скрывает своего возмущения.
Что тут добавить? Разве что вспомнить о другом брестском вузе — техническом госуниверситете. При аттестации кадров там пошли по иному пути. Никого не выставляли на политические сквозняки, а всю работу преподавателей старались оценивать объективно — по балльной шкале. Кто-то получил больше баллов, кто-то меньше. Но нет обиженных и пострадавших за свои идейные убеждения...
Общество , Актуалии
|
