|
Почетный гражданин Бреста, кавалер нескольких боевых орденов, подпольщик, тюремный узник, диверсант, разведчик, писатель и историк... Трудно поверить, но все эти слова об одном и том же человеке - Ласковиче Василии Петровиче. 18 февраля он отметил свой 90-летний юбилей.
Несмотря на возраст, Василий Петрович поражает всех своей собранностью, ясностью ума, твердостью характера и желанием работать.
- Я полон жизненной энергии, - уверяет этот замечательный человек - Вот взялся за написание своей очередной книги о Великой Отечественной войне. Если позволяет здоровье, заставляю себя писать несколько страниц в день...
Заметив мое удивление, добавляет:
- Зарядка помогает. А если серьезно, такой уж я по натуре человек. Не могу сидеть сложа руки.
Детство и юность
Кто-то из великих людей заметил, что героями не рождаются, а становятся. И Василия Петровича обстоятельства сделали, каков он есть. В год его рождения мирное существование жизнь неожиданно прервалось грохотом орудийных залпов, возвестив всему миру о начале Первой мировой войны. Семья Василия Петровича, проживала в деревне Франополь Брестского повета, через год оказалась в зоне боевых действий. Уехали в беженство. Поэтому первые детские воспоминания у Василия Петровича не связаны с родиной и во многом безрадостны. В поисках лучшего пристанища объехали всю Россию. Отец работал день и ночь, чтобы как-то прокормить семью - маленького Василия и двух старших сестренок - Елену и Наташу. В 1919 г. решили вернуться на родину. А там застали на месте родной хаты пепелище. Пришлось начинать жизнь заново. Но надежды прошлых лет было не вернуть. Западная Белоруссия по Рижскому миру отошла к Польскому государству. Пришлось привыкать к новым условиям. В 1922 г. умер отец, и совсем юный Василий остался за хозяина...
Кто ты естеш?
- Поляк малый.
Яки знак твуй?
- Ожел бялый.
Где ты мешкаш?
- Мендзы свэми.
В яким краю?
- В польской земи...
Этот патриотический стишок пришлось заучивать юному Василию и его сверстникам в пятилетней польской школе. Именно тогда у молодого человека возник вопрос: почему на своей родной земле приходится говорить на чужом языке? Наверное, поэтому уже в 14 лет Василий смог сплотить ребят, которые не боялись появляться на уроках в национальной одежде, разговаривать на родном (хоть и не чисто белорусском) языке.
Однако вскоре у подростка появились и другие, более серьезные вопросы, ответы на которые он искал всю жизнь.
На революционном пути
- Не будь комсомола, - говорит Василий Петрович, - трудно сказать, кем бы я стал. Быть может, алкоголиком, вором или хулиганом. Ведь рос я без отца. Комсомол привил мне лучшие качества, необходимые молодому человеку.
В эту организацию он вступил в 1929 году, а к середине 1932-го уже возглавлял комсомольскую организацию Брестского района. В начале 1933 года Василий Петрович был принят в ряды КПЗБ.
Из полицейских донесений, сохранившихся в архивах, известно, что им сразу заинтересовалась польская полиция. В ноябре 1933 года полицейская «Следственная газета» объявила его во всепольский розыск. 13 ноября 1933 г. Брестский следственный отдел полиции информировал коллег из Кобрина: «... 6 ноября текущего года в деревню Франополь Каменица-Журавецкой гмины Брестского повета приходил разыскиваемый здешним следственныи отделом Ласкович Василий, кличка «Старосельчанин», псевдоним «Володя», бывший секретарь Пригородного РККСМ, который принес с собой свежую коммунистическую литературу, изданную в связи с празднованием 16-й годовщины Октябрьской революции, и распространил ее в деревне Франополь... В связи с наличием у Ласковича самой свежей коммунистической литературы возникает предположение, что он имеет связь с ЦК, а именно с техникой ЦК, что он является руководителем одного из подокругов Брестского ОК...». В очередном отчете полесский воевода Костек-Бернадский сообщал, что Ласкович В.П. нелегально убыл в СССР на партийные курсы.
Профессиональные революционеры осознавали, что на выбранном пути их подстерегают не только опасности, но и смерть. Молодой Василий помнил о трагических судьбах своих товарищей. Очень часто власти составляли лживые акты о том, что такой-то арестованный был убит при попытке к бегству. Так, только в 1933-34 годах погибли четыре работника брестского аппарата ЦК КПЗБ.
В 1930 г. он после неудачной попытки перехода польско-советской границы уже побывал в Брестской крепостной следственной тюрьме «Бригитки», однако пробыл там недолго.
3 ноября 1934 г. Ласкович с паспортом на имя Муравчука Алексея Петровича был арестован полицией в Новогрудском воеводстве, куда прибыл после учебы в Минской школе КПЗБ как инструктор партии для революционной работы. В 1935 году Новогрудский окружной суд приговорил его к 10 годам лишения свободы. В Вильнюсском архиве есть запись о том, что он получил 2 года за «липовые» документы и 8 лет за принадлежность к КПЗБ. В других источниках за тот же год на имя «Муравчук Алексей» записано, что он приговорен за деятельность, направленную против буржуазного правительства, к восьми годам тюремного заключения. Всего в пяти тюрьмах до начала войны он отсидел 5 лет.
Тюремные университеты
Время, проведенное в тюрьме, Василий Петрович не считал потерянным. Ведь политические заключенные успевали не только бороться за улучшение своих условий, но и учиться в прямом смысле этого слова: читали литературу, обучались грамоте, устраивали диспуты. Конечно, все это делалось втайне от тюремной администрации. В виленской тюрьме «Лукишки», Ласкович оказался в одной камере с известным белорусским поэтом и активным деятелем КПЗБ Пилипом Пестраком, под руководством которого в мае 1936 года заключенные наладили выпуск тюремной газеты «Политзак».
Четыреста граммов глинообразного хлеба, баланда и кофейная жижа составляли суточный рацион заключенного. В арсенале тюремной администрации было много приемов, чтобы склонить политзаключенных к сотрудничеству. Часто надзиратели открывали двери и демонстративно ели колбасу, булки, запивая какао. Неоднократно все эти яства они оставляли в камерах, наблюдая в глазок, сломается ли человек. После подобного издевательства Василий Ласкович сам приготовил им сюрприз. Однажды он попросил тюремную администрацию представить его начальнику тюрьмы.
»- Слушаю вас, заключенный, - обратился начальник ко мне. Лицо его было равнодушным. Он повернулся ко мне спиной, пристально всматриваясь через окно в город, откуда доходили звуки свободной жизни.
- Пане, начальнику, - начал я, - прикажите своим подчиненным надлежащим образом нести тюремную службу...
Начальник, как механизм, тут же развернулся на 180 градусов.
- Что случилось?
- Они постоянно меня кормят колбасой, котлетами и белым хлебом. К сожалению, мой желудок всего этого не воспринимает и пользоваться их услугами я не могу...
- Это правда? - со строгим видом обратился начальник к своим подчиненным.
- Это полная ложь, - взволнованно ответили надзиратели.
- Вот доказательство.
Здесь, вспоминает Василий Петрович, я вынул из кармана кусок колбасы и котлету, накануне припрятанные к такому случаю. Все это ошеломило начальника...
Однако хуже репрессий и пыток для осужденных явилась весть о роспуске КПЗБ. Это случилось в 1938 году, на VII съезде Коминтерна и означало не только недоверие, но и курс на уничтожение членов КПЗБ Сегодня известно, что это было дело рук Сталина и Берии. Тысячи людей оказались врагами народа. Конечно, тогда многие не поверили в такой факт, думали, что это провокация... Однако партийная дисциплина была в те времена сильной. Поэтому быстро были свернуты структура партий, их фонды, материальные ресурсы. Польская реакция торжествовала...
Призрачные надежды
Когда 1 сентября 1939 года Фашистская Германия напала на Польшу, Ласкович вместе с другими политзаключенными находился в Короновской тюрьме, недалеко от границы с Восточной Пруссией. Многих революционеров тогда власти специально переводили к западным границам, как будто желая сдать их фашистам. Большая часть тюремной охраны бежала. Но несколько сторонников Гитлера попытались передать заключенных гестапо. Узники ломали стены, двери. Получив свободу, разбегались кто куда. У Василия Ласковича была одна цель - добраться до родного Бреста. Через пылающую в огне Польшу, под бомбежками немецкой авиации, Василий дошел до Варшавы, где принял на окраинах пылающего города бой с наступающей колонной гитлеровцев. Но следовало спешить на родину. В Брест Василий Петрович прибыл утром 14 сентября 1939 года А примерно в 12 часов дня в город вошли войска Гудериана. 22 сентября в город вступили части Красной Армии.
В 1939 население Западной Беларуси радостно встречало освободителей с востока.
- Это были незабываемые дни для белорусского народа, - говорит Василий Петрович.
В октябре 1939 года он был избран депутатом Народного собрания Западной Белоруссии и участвовал в его работе в Белостоке. Начало Великой Отечественной войны застало Василия Петровича в Минске в двухгодичной юридической школе. Там он узнал о важном решении Политбюро ЦК ВКП(б) об индивидуальном приеме членов КПП и КПЗБ в ряды партии. Все с волнением ожидали этого, но право на прошлое еще надо было отстоять. Василий Петрович не знал, что полная реабилитация его партии наступит только через 18 лет, в 1956 году.
В начале июня 1941 года он был вызван на прием к первому секретарю ЦК КПБ П.К. Понамаренко, который через своих помощников узнал о революционном прошлом Ласковича. После встречи Василий Петрович понял, что вопрос о его приеме в партию будет решен положительно. Но всему помешала война.
Годы испытаний
В первый же день войны Ласкович ушел на фронт. Но здесь, к величайшему огорчению, как и тысячи бывших членов КПЗБ, в очередной раз ощутил величайший произвол: в июле 1941 года Василий Петрович был снят с фронта и отправлен на принудительные работы в трудовые батальоны сначала под Сталинград, а затем в Сибирь. Было горько и обидно. Ему и его товарищам (»западникам» и полякам) не только не доверяли, но и держали под надзором. Однако Василий Петрович не сломался, писал письма Сталину, доказывая, что он не виновен, что его место на фронте. Долгое время это не давало никаких результатов.
- Помню, как в Томске мы жили в бараках, не приспособленных для жизни, питались объедками. Тогда силы стремительно покидали меня.
И все же его спас случай. Одно из писем с криком отчаяния попало в руки его давней знакомой по подполью Веры Хоружей. В мае 1942 года на имя директора завода, где работал Ласкович, пришла телеграмма за подписью секретаря ЦК КПБ П. Пономаренко, который к этому времени был назначен руководителем создающегося Штаба партизанского движения. В телеграмме коротко и ясно было написано: «Немедленно возвратить Ласковича В.П. в Москву, в распоряжение ЦК КПБ». В местных органах НКВД этому не поверили. Долго проверяли - нет ли какой-то ошибки. Ведь перед ними стоял «западник», враг народа, оборванный и голодный человек. Чем он мог быть полезен в центре? Однако вынуждены были подчиниться этому решению. Василий Петрович рассказывает, что в эшелоне, следовавшем на Москву, его обогрели, накормили и приодели солдаты.
И вот Москва. От счастья Ласкович чуть не расплакался. После короткого отдыха он попал в диверсионную спецшколу 2 Народного Комиссариата Обороны. После подготовки группа диверсантов, проделав путь из города Торопца Калининской области, с боями, лесными дорогами, в конце сентября 1942 года прибыла в Плещеницкий район Минской области и временно влилась в партизанский отряд «Борьба» бригады «Народные мстители». В конце 1942 года Ласкович возглавил диверсионную группу, выполняющую задачи по уничтожению железнодорожных путей, эшелонов, их охраны. С ноября 1943 года он перешел служить в Главное разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии и действовал в Западной Белоруссии от Бреста до Белостока. Больше всего запомнились последние партизанские бои.
Однажды, когда советские войска вели бои за Минск, ему было приказано достать разведданные о вражеских силах на Слонимском направлении.
- Нашу группу из шести разведчиков тогда «засекли». Шквальный огонь фашистов заставил всех залечь на землю. Меня спасло то, что оккупанты получили приказ взять нас живыми. Когда они подошли совсем близко, я встал и выпустил весь диск в направлении врагов. После этого бежал, упал. В агонии боя бросил позади себя гранату...
В том бою погибли радистка и боевой товарищ.
Под железным колпаком
Победа над немецким фашизмом, освобождение Родины, восстановление народного хозяйства, послевоенный энтузиазм народа - все это принесло радость людям. Однако недоверие к бывшим членам КПЗБ, оскорбительные эпитеты в их адрес не могли не огорчать. За многими из них наблюдали сотрудники КГБ.
- Меня взяли «под колпак», - вспоминает Василий Петрович. - Читалась моя переписка, прослушивались телефонные разговоры, подсылались провокаторы, велось наружное наблюдение. Я старый подпольщик, и провести меня трудно. Во многих городах у меня были друзья. В письмах мы делали тайные знаки, которые кроме нас никто не мог разгадать. Они нарушались. После смерти Сталина, в период хрущевской «оттепели», когда «колпак» немного приоткрылся, на одном из торжественных заседаний рядом со мной сидел начальник Брестского КГБ полковник Химченко. Он сказал: «Мы за тобой гонялись, как черт за грешной душой, но взять не смогли. При жизни Сталина не дошла очередь, а потом было уже поздно...». Я поднялся и пересел на другое место. Сидеть рядом с этим человеком было выше моих сил.
Чтобы помнили...
Чем больше разговариваешь и узнаешь Василия Петровича, тем яснее осознаешь, что перед тобой человек незаурядный.
- Василий Петрович, с кем из известных людей Вам пришлось встречаться?
- Во-первых, с деятелями революционного движения. В школе КПЗБ под Минском у нас преподавали первый секретарь ЦК КПБ Белоруссии Михаил Петрович Гикало, председатель Совета Народных Комиссаров БССР Николай Матвеевич Голодед, легендарный герой гражданской войны Иероним Петрович Уборевич. К сожалению, судьба их трагична. Все они погибли в застенках НКВД. Я также был знаком с организатором «Громады», послом Польского сейма Рак-Михайловским, с революционером Сергеем Притыцким. Мои первые литературные тексты редактировал Максим Танк.
- Знаю, что Вам пришлось работать и с Петром Машеровым?
- При Машерове я был заведующим орготделом Брестского горисполкома, - вспоминает Василий Петрович. - Мы даже жили по соседству. Он вызывал меня частенько по разным вопросам, в том числе по вопросам КПЗБ.
- С Брестом у Вас связана целая жизнь. В одной из книг Вы даже признаетесь ему в любви. Насколько, по Вашему мнению, изменился город?
- Во времена моей молодости он был преимущественно деревянный. Сегодня он большой, каменный, красивый. Многое сделано за последние годы. Но сколько я ни хожу по его улицам, всегда на меня «находят» воспоминания. Я мысленно говорю себе: «Вот здесь я встречался с товарищами, здесь жила первая любовь...». Очень теплые воспоминания у меня связаны с домом, находящимся на перекрестке улицы 17-го Сентября и проспекта Машерова. Сегодня там висит табличка, что в межвоенный период в этом доме находилась подпольная типография КПЗБ. Помнится, когда в 1933 году вспыхнуло Кобринское восстание, секретарь ЦК КСМБ Николай Дворников пригласил меня и приказал сообщить нашим товарищам, чтобы они срочно отпечатали листовки. Даже сегодня я всякий раз останавливаюсь на этом месте и помню все те события до мелочей.
- Есть ли у Вас заветная мечта?
- Сказать правду о моем народе... Я не считаю себя большим писателем, но для восстановления доброй памяти о своих товарищах сделал много. Благодаря моим воспоминаниям и исследованиям многие улицы названы их именами...
Горько Василию Петровичу от того, что молодое поколение забывает подвиг отцов. Обидно и за то, что дело всей его жизни - история КПЗБ - пока еще не раскрыта в полной мере. Вот поэтому Ласкович постоянно пишет письма, изучает архивы, обивает пороги разных инстанций. Кто-нибудь спросит: зачем ему все это нужно? - Затем, - не устает повторять Василий Петрович, что без прошлого нет будущего, а за хорошую жизнь надо еще побороться.
Справка «БК»
КПЗБ - Коммунистическая партия Западной Белоруссии. Образовалась в октябре 1923 года на II съезде Коммунистической партии Польши. В то время она приобрела статус самостоятельной организации. В разное время в партии состояло от 7 до 10 тыс. человек. В 1938 году по указанию Сталина была распущена, а многие ее члены репрессированы.
|
